Письмо

Сынок, прости, что первые три года
Ты спал не в колыбели, а в тюрьме
И не изведал воздуха свободы,
Не выносил ты мячик детворе
И первый раз сказал ты слово «папа»,
Когда к нам надзиратель заходил
И сердце матери так сильно сжалось
Когда его ты крепко за руку схватил
Он не отец тебе, он - шкура ментовская
А сердце материнское болит
Он мне сказал: «Подстилка воровская!
И хорошо, что помер твой бандит»
Кричала «шухер» я, как слышала сирену
И бобик мне дорогу преградил
И пуля первая попала в спину,